Зампред правления НПП считает, что действующие на казахстанско-российском участке границы ППУ нужно упразднить

Дана Бейсеновна, расскажите, какая ситуация на текущий момент складывается на казахстанско-российском участке границы в свете последних событий с введением ограничений в отношении продукции, подлежащей ветеринарному и фитосанитарному контролям?  

Казахстан исторически является аграрной страной, и вступление в Союз для нас в немалой степени было привлекательным по причине расширения рынка сбыта отечественных сельхозтоваров, возможности полноценного раскрытия имеющегося у государства потенциала производства животноводческой и растениеводческой продукции, наращивания товарооборота и экономических взаимоотношений с деловыми партнерами по ЕАЭС.

Значимость сельскохозяйственной отрасли для отечественного бизнеса и государства показывает статистика. Так, в прошедшем 2015 году Республика Казахстан экспортировала продукцию животноводческого и растениеводческого происхождения на 2,1 млрд. долларов США, в том числе на 0,3 млрд. долларов США в страны-члены ЕАЭС и на рынки третьих стран - на 1,8 млрд. долларов США.

В настоящее время уже гармонизированы требования в отрасли ветеринарии: единые требования при ввозе и перемещении грузов, единые правила осуществления контроля (надзора) продукции, подлежащей ветеринарному контролю на таможенной территории и таможенной границе Союза, единые формы ветеринарных сертификатов. Наряду с этим, ведется и близится к завершению работа по принятию единого перечня карантинных объектов, единых карантинных фитосанитарных требований, единых правил и норм обеспечения карантина растений на территории Союза.  

Проделана огромная работа по формированию документарной единой основы, призванной в итоге обеспечить беспрепятственное перемещение товаров и, как следствие, стабильное увеличение взаимного товарооборота Союза. Однако на сегодняшний день складывается ситуация, когда тот правовой фундамент остается не у дел, а множественные частные инициативы сторон направлены сугубо на соблюдение внутренних интересов государства и оказывают негативное воздействие на работу отечественных предпринимателей, создают дополнительные финансовые, временные, документарные издержки, являясь по своей сути ни чем иным, как очередным барьером для бизнеса.

К примеру, если взять область сельского хозяйства, подлежащую фитосанитарному контролю, то, согласно последней информации Россельхознадзора, на приграничной линии Российской Федерации и Республики Казахстан установлено 15 пунктов предварительного уведомления (далее – ППУ) для ввоза подкарантинной продукции. Машины с казахстанской продукцией после пересечения границы должны уведомить ППУ о прибытии, а также представить груз и сопроводительную документацию для прохождения проверки.

Принимая во внимание тот факт, что протяженность казахстанско-российского участка государственной границы составляет более 7500 км, частота расположения ППУ составляет 1 ППУ на 500 км. В тоже время, согласно постановлению Правительства РК от 9 июля 2013 года № 697 «Об утверждении перечня пунктов пропуска через Государственную границу Республики Казахстан и стационарных постов транспортного контроля на территории Республики Казахстан», на казахстанско-российском участке границы расположен 51 пункт пропуска, но размещенные Россельхозом ППУ искусственно сокращают их количество для казахстанских экспортеров сельхозпродукции.

При этом, по устным заявлениям руководства Россельхознадзора, рамки компетенции ППУ в настоящее время не конкретизированы и не регламентированы официальными правовыми документами. То есть отечественные производители и перевозчики сельхозпродукции не имеют конкретных сведений в части сроков проведения ППУ проверок подконтрольных грузов, перечня требуемой сопроводительной документации, причин и сроков возможных задержек и запретов.

В дополнение к отмеченному, при подобной системе ввоза сельхозпродукции на территорию Российской Федерации, с учетом удаленности ППУ друг от друга, перевозчики вынуждены нести существенные дополнительные и абсолютно не оправданные затраты финансовых и временных ресурсов, так как не могут прокладывать оптимальные, экономичные маршруты следования от точки А до точки Б, и, соответственно, отечественный бизнес изначально оказывается в неравных конкурентных условиях.

Надо сказать, что на этом список проблемных вопросов при экспорте казахстанской сельхозпродукции не заканчивается. Аналогичные проблемы возникают на российско-казахстанском участке границы и с ввозом продукции, подлежащей ветеринарному контролю, плавно приобретая системный характер.

2 сентября 2016 года усилиями казахстанской ветеринарной службы были сняты ограничения на ввоз животноводческой продукции, подлежащей ветеринарному контролю в отношении пастереллеза.

Однако в этот же день, 2 сентября, Россельхознадзор письмом проинформировал казахстанскую сторону о введенных дополнительных условиях, которые необходимо выполнять при перемещении всей КРС и продукции, полученного от него. Причиной нововведения стал дерматит КРС, вспышка которого была зафиксирована только на территории Атырауской области. При этом особенности перемещения вводятся на всю продукцию КРС с территории республики вне зависимости от региона происхождения.

Постоянно меняющиеся в одностороннем порядке «правила игры» не способствуют развитию двусторонних экономических отношений и не позволяют уполномоченному органу в лице Министерства сельского хозяйства РК направить все усилия на развитие взаимодействия аграрных секторов экономики внутри Союза. В силу озвученных проблем, Министерство зачастую вынуждено решать частные вопросы, возникающие в ходе сотрудничества, занимаясь устранением регулярно возникающих препятствий на пути казахстанскойсельхоз продукции в Российскую Федерацию.  

Как Вы считаете, что служит основными причинами возникающих на пути казахстанского бизнеса проблем при перемещении сельхозпродукции в пределах ЕАЭС?

Данные меры оправдываются российской стороной необходимостью более детального контроля (надзора) за перемещением сельхозпродукции, а также недопущением ввоза продукции, не соответствующей установленным требованиям.

Однако подобная детализация в цивилизованном мире в эпоху цифровой глобализации осуществляется путем информационного взаимодействия. Современные специализированные информационные системы позволяют до мельчайших подробностей отслеживать процессы передвижения грузов, а также наличие тех или иных разрешительных документов, выдача которых аналогично должна отражаться в соответствующей системе и подтягиваться по необходимости. К цепочке данных в вышеупомянутом письме Россельхознадзора также озвучена необходимость пересылки информации о выданных фитосанитарных сертификатах на электронные адреса ППУ в зависимости от маршрута следования, который, по сути, негласно устанавливается количеством и расположением ППУ.

Как следует из сказанного, за неимением налаженного информационного взаимодействия, контроль за перемещением товаров осуществляется «дедовскими» методами и за счет непосредственных перевозчиков, что в корне является не верным подходом к вопросу.

Также одной из существенных проблем является отсутствие действующего регламента взаимодействия между уполномоченными органами сторон в случаях выявления тех или иных болезней животных и растений, процедуры предварительного уведомления. Имеющееся взаимодействие устроено по принципу «post factum», то есть уведомление производится уже после введения ограничительных мер, и, соответственно, оппонентам не остается другого пути, как подстраиваться под сложившуюся ситуацию без возможности обсуждения и оптимизации деталей.

Вместе с тем, Казахстан и Российская Федерация являются участниками таких глобальных интеграционных формирований, как Всемирная торговая организация, в рамках которой также предусмотрен механизм уведомления сторон о введении ограничений в сфере ветеринарии и фитосанитарии путем нотификации. Однако международные требования не стали для наших предпринимателей спасительной соломинкой, так как в настоящее время они не соблюдаются в полной мере.

Наряду с этим, казахстанская сторона всерьез обеспокоена имеющейся  на  сегодняшний  день  децентрализацией институтов власти РФ, являющихся уполномоченными органами в сфере ветеринарии и фитосанитарии, отсутствием в их структуре четкой вертикали.

Так, в подтверждение высказанных выше опасений касательно единообразного применения устанавливаемых требований при перемещении подконтрольной сельхозпродукции, хотелось бы привести цитату из недавнего интервью Министра сельского хозяйства РФ Александра Ткачева российскому федеральному изданию «Внутренний валовой продукт»: «…каждый субъект Федерации самостоятельно отвечает за обеспечение безопасности в сфере ветеринарии на своей территории! То есть нормативы-то федеральные, а ответственность за их соблюдение – региональная. На сегодняшний день ветеринарный врач региона не подчиняется ни Минсельхозу, ни Россельхознадзору, а только губернатору. Получается своего рода экономический сепаратизм: каждая территория контролирует свой режим ввоза-вывоза. В итоге мы получаем административные барьеры, препятствующие нормализации ситуации на внутреннем рынке и выходу на рынки внешние».

 Хочу также обратить внимание, что Республика Казахстан, являясь участником Международного эпизоотического бюро, всегда своевременно ставит в известность государства – члены ЕАЭС о выявленных вспышках и очагах тех или иных заболеваний животных на территории страны и никогда не подрывает доверие к себе попытками утаить подобные факты.

Какие пути выхода из сложившейся ситуации Вы видите?

На сегодняшний день наиболее оптимальным решением я нахожу упразднение действующих в настоящее время на казахстанско-российском участке государственной границы ППУ и совершенствование имеющихся процессов информационного взаимодействия между уполномоченными органами сторон. Необходимо кардинальное решение проблемы перемещения сельхозпродукции в рамках ЕАЭС в целом и на казахстанско-российском участке в частности.

Отечественные предприниматели в подобных условиях оказываются в наименее завидном положении – они не могут полноценно планировать перемещения грузов, не могут быть уверенными, что поставят тот или иной груз до пункта назначения и в срок, не могут гарантировать даже собственное честное имя, так как действия со стороны Россельхознадзора зачастую застают их врасплох. При всем при этом как подкарантинная, так и ветеринарная продукция, в основном, являются скоропортящимися и, в случае непредвиденной задержки, могут попросту потерять товарную ценность, превратившись в груз «пищевых отходов».

Из всего сказанного вытекает вывод, что те принципы и цели, которые закладывались на первоначальном этапе создания Союза, в настоящее время все больше оказываются затертыми документарной рутиной, постепенно становящейся самоцелью. Гармонизация требований и стандартов в области фитосанитарии и ветеринарии на деле оказываются «бумажными договоренностями», не имеющими фактического применения.

В недавнем прошлом Казахстан экспортировал сельхозпродукцию в Российскую Федерацию на «общих» условиях, в то время, как сегодня Россельхознадзор регулярно вводит «индивидуальные» особенности перемещения для РК, зачастую более суровые, чем в отношении третьих стран. 

В этом свете достаточно резонным выглядит вопрос – что приобретает отечественный бизнес, а равно и вся экономика республики, от нашего пребывания в Союзе, и не оказалась ли вчерашняя граница более открытой, нежели сегодняшнее ее отсутствие?

В завершение хочу отметить, что реализация свободы движения товаров, предусмотренная Договором, является залогом процветания частного бизнеса государств, расширения товарооборота между странами-членами Союза и, как следствие, взаимного и гармоничного развития национальных экономик. А постоянная «бюрократизация» и затруднения в ее осуществлении - ни что иное, как путь к подрыву доверия бизнеса сторон друг к другу и усложнению процессов взаимной торговли.